Эпизод 3

ВОЙНА

На следующий день пришло сообщение от Антона: "Всё знаю! Приехать не могу, извини! Война объявлена! Днём за мной охотится Он, а с приходом сумерек - Она выжигает мне глаза и сдирает с меня кожу, хоть в тулуп оборачивайся. Как только выпишешься - увидимся в конторе! И надень, пожалуйста, костюм..." Мне стало спокойно после письма Антона. И ещё я понял, происходит что-то важное, и мне выпала честь стать непосредственным, и не второстепенным участником этого процесса.

В последнюю ночь перед выпиской, перед сном, я заглянул через больничные смарт-очки в новостную ленту городского сайта, спроецировав экран прямо на потолок. Вся она пестрела фотографиями: над хлебокомбинатом вращалась огромная клубника, наподобие сердца над нашим зданием, а над университетом - кустик мяты переливался огнями. Кроме того, по всему городу бегали апельсиновые голограммы. В целом же в Гидрометцентре прогнозировали раннюю весну...

В первый день после всего произошедшего, я заявился на работу в новеньком костюме (прежний стал великоват после больничных уколов и капельниц, и вообще всего пережитого). На месте Инги сидела накрашенная красотка с длиннющими ногтями. Как шеф, как начальник Управления мог так опростоволоситься с приёмом на работу подобной девицы? "Всё ясно" - для меня вывод был очевиден - "у неё прекрасное резюме!" Антон говорил по этому поводу, что некоторые люди скрывают за яркой обёрткой свой настоящий вкус, а иначе - пустоту и безвкусицу внутри себя. Они интуитивно понимают, что раз с ними не о чем пофилософствовать, нечем обменяться с их духовным миром, то пусть окружающие хотя бы любуются их внешним видом. Как мы любуемся Луной, по ночам она притягивает наш взор в отблесках солнечных лучей, но там, на ней... лишь пыль, да камни, а внутри она практически полая.

Подходя к новенькой, я по неизвестной мне причине полез левой рукой во внутренний карман пиджака, и неожиданно для себя достал оттуда ровно три пластинки жевательной резинки: апельсиновую, мятную и клубничную.

• Здравствуйте, меня зовут Вячеслав Владимирович, я начальник этого отдела. Можно без отчества. Я протянул девушке правую руку, а левой - все три пластинки жвачки. (Получается, теперь, у человека был выбор, или...?) "Угощайтесь!" - произнёс я с ноткой радушия в голосе. Она привстала, пожала мне руку очень мягко, и возможно, чересчур нежно.

• Гера - она сделала реверанс - Тоже люблю без отчества! И засмеялась, забрав у меня все три вкуса. - Спасибочки!

• Я поздоровался с Олегом и Стасом, и в большом смущении, направился к рабочему месту. Если, когда в первое знакомство с Антоном я опешил от его рукопожатия, как от прикосновения к призраку, то сейчас с Герой было нечто иное. Словно я ощутил все краски жизни, будто окунулся внутрь цветка, камня, каплю воды. Эта Гера не проста, и она не пуста, как показалось мне с первого взгляда... С этой мыслью пришло сообщение на смарт, я заглянул... от Антона!

"Гера наша! Она под прикрытием! Не разговаривай с ней ни о чём, кроме дела! Среди нас на третьем, может быть, втором этаже прячется враг, я пока не знаю - кто он - из какого отдела! Могу сказать только, что олицетворяет собой саму Кислоту, а магия её безгранична. В Городе стало чище дышать, но пока он там, я не могу появиться. Встретимся в обед, у нашего кафе!"

Антон не знал кто враг, зато я сразу догадался. С Олегом когда-то мы учились в одной школе, он младше меня на два года. И в той жизни у него было прозвище Кислый... Враг всегда ближе, чем ты думаешь...

В обеденный перерыв, за углом столовой, куда не могла добраться проказница - весна, где на снежные сугробы не падали солнечные лучи, не журчали ручьи, и стояла белая неосязаемая тишина - именно там, подальше от любопытных глаз и ушей - мы встретились с Антоном. Обнялись крепко, по мужски, на радостях. Я ему сообщил про Олега. Он кивнул, дав понять, что принял к сведению, и быстро, тараторя, начал говорить.

• Слава, ты обязан знать, что всё живое в этом мире обладает индивидуальным вкусом и запахом. Неживое всего этого не имеет. Существуют вкусные люди или вкусные идеи и слова, бывают и невкусные. Да, и вообще: на вкус и цвет - товарищей нет. Но они все живые, эти вкусы. Даже у смерти есть свой вкус и запах. Хочешь узнать вкус настроения своей души на сегодня, лизни свою ладонь с утра, проснувшись. Умершее же давно, павшее в небытие - ничего подобного уже не имеет. Ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Для этого им пришлось рыскать по всему Небу и обворовывать нас руками обманутых лживыми речами, и прикормленных ими полулюдей-полубогов. Все их слуги - полу..., ни то, ни сё, как обычно говорят. Они украли из сада, который я охранял, очень много вкусов, того же яблока, апельсина или клубники. Я не знаю наверняка откуда они, поговаривают, что зародились, если так можно про "это" сказать, на обратной стороне нашего Мира. А здесь рядом с нами - Луна их дом, их прибежище. На Земле скоро все города подчинятся им, а люди будут прикованы ментальными цепями к этим чудовищам из стекла и бетона. Всю планету они физически не смогут окружить своей властью, ввиду этого им нужны концентрированные поселения...

• А почему им было не попросить эти вкусы, или обменять на что-нибудь? Стать живыми.

• Слава, мёртвое не может стать живым, но способно притвориться, конечно. Почему воровали? Да потому что им нечего дать взамен, даже когда ты просишь, или тебе дарят просто так, все равно совершается обмен. Незримый, неосязаемый, неслышимый, но обмен. У них с самого появления на свет - ничего нет для обмена, они могут только красть. Вкус - это часть, кусочек всего. Того, что мы называем Абсолютом! В каждой частичке живого Мира - есть свой вкус, не имеющий подобия, личный вкус. У роботов нет ни вкуса, ни запаха, ни индивидуальности, они все на одно лицо, одного цвета. Один лишь идентификационный номер. Чем больше они у нас заберут, тем сильнее и осмысленнее они станут, а мы превратимся в управляемых роботов...

Вдруг Антон замолчал, и мы, не сговариваясь, пошли в сторону тротуара. В эти секунды мы сказали друг другу больше, чем словами в предыдущем разговоре. Расставаясь, мы повернулись лицом к лицу, и цвет разрезанного апельсина встретился с зеленью свежесорванной мяты в моих глазах. Не прощаясь, мы пошли в разные стороны...

Вечером на парковке я дожидался Олега у его автомобиля. Увидев меня, он всё понял, и приблизившись, спокойно сказал: "Это не я, это он".

• Кто он? - опешил я.

• Шеф, начальник управления.

И вот здесь мой мозг сложил цельную мозаику из кусочков последних событий. Приступы тоскливой тошноты, вызванные присутствием шефа. Да, это он - носитель Кислоты, разъедающей союз пространства и времени - главный токсик. Кроме того, хаос в госучреждениях, и соответственно удар по нынешнему мэру, который "они" сотворили руками Антона. Кстати, он, скорее всего, раскусил шефа, и подсунул загодя ему "пустышку" Геру. Босс, конечно же, не преминул "завербовать" ее против нас, приняв на работу в мой отдел. Следовательно, нынешний градоначальник не является человеком Города, и на ближайших выборах мэра должен победить его конкурент. И это произойдет вскорости во всех крупных городах.

• А ты тогда кто?

• Я... Вкус лимона, Слава. Аскорбиновая кислота, антиоксидант. Моя задача - уничтожить чёрное сердце Города. Твоя роль - найти его.

• Что будем делать с шефом?

• Пора избавиться от него.

• Как?

• Увидишь...

Поздно вечером пошёл снег с дождем, зима сдаваться не собиралась. Когда Григорий Алексеевич подходил к своему подъезду, из тени возле дома неожиданно вышел неизвестный, и что-то невидимое, невесомое швырнул ему в лицо...

На следующий день мы узнали, что шеф скончался прямо у своей парадной - от разрыва сердца. Клава взяла три дня отгула за свой счёт, на работу наконец вышел Антон. Марго назначила его исполняющим обязанности начальника нашего Управления. В обеденный перерыв, проходя мимо меня, Олег шепнул: "Сода, обычная сода..."

Весна всё-таки выпроводила Зиму за порог Города. Солнце залило его светом, просто упало всей своей мощью на проспекты и дома, просочилось в каждый закоулок и подворотню.

Город негодовал, апельсиновый негодяй показал всю свою сущность. Руками своих наймитов подло отравил лучшего его агента. От гнева Города вздулись трещинами и провалами ям его асфальтовые вены. Лопались трубы, выходили из строя трансформаторные подстанции. Загорелась мусорная свалка, и сильный попутный ветер накрыл удушливым дымом город.

Луна покрылась кровавыми пятнами. Жителей города, всех поголовно, ожидала ее месть. Это бешеное и мёртвое животное, разгрызающее внутренности, сжигающее душу любого существа, замещающее собой все остальные чувства и эмоции. Месть.

Чёрное сердце Города затрепетало от волнения, от предвкушения будущих мучений его недалёких слуг. С сегодняшнего дня он их больше не разделял, всех без исключения он считал их своей собственностью, и только - подлыми и ничтожными рабами. Другого имени они не заслуживали.

Ночью город наполнился странным зловеще-бледным светом. По лунной дорожке побежали вниз к Земле серенькие пыльные мушки...

Утром проснувшиеся жители Города не увидели Солнца. Дома утонули в волнах марева, похожего на лунный свет. Он был не густой и влажный, как сильный туман, зато осязаемый, необыкновенно нежный и словно живой. Ласкался к рукам, лип к лицу, заползал в ноздри, уши, глаза. Наподобие плавающей в воздухе "сладкой ваты", но абсолютно безвкусной.

Впрочем, большинство решило, что это либо давно забытый всеми смог (никто так и не смог вспомнить как он выглядит), либо какое-то незнакомое природное явление. Люди ничуть не испугались, и продолжили жить по заведённому распорядку: детский сад, школа, институт, работа. Тем более туман стал потихоньку редеть.

В это время Солнце металось по небу, будто предчувствуя большую-большую беду. Оно искало лазейку в этом белёсом океане. И вот, мало-помалу его лучи стали пробиваться кое-где. Кто умел видеть, тот видел, как светло-оранжевые руки вонзались в лунное марево и разрывали его на куски то в одном, то в другом месте. После в эти лазейки падали бомбы-тыквы солнечной плазмы и взрывались внутри ультрафиолетом.

После этой, невидимой жителям города, однако, очень ожесточённой битвы, лунный свет стал отступать, рассеиваться, и наконец - полностью растворился в небытии.

Ближе к полудню всё вернулось на круги своя, естественно, привычного по утру восхода солнца - горожане так не увидели. Когда всё закончилось, усталое Солнце уже стояло в зените, тяжело дыша, будто марафонец на финише.

На следующий день в город незаметно заявилась неизвестная болезнь, а за ней уже тихими и крадущимися шагами - пришли ужас и кошмар. Входную же дверь с другой стороны припёрла своей тяжёлой косой - смерть, захватившая в плен - само Время. Выход оставался только один, через окно, а вернее через окна высокоэтажных домов.

Город смеялся, это было лучшее развлечение за все время, которое он себя помнил. Госпожа не оставила, не предала в трудную минуту, она любит его; да что там, готова ради него на всё. Даже бросить вызов самому Солнцу.

Вначале никто ничего не понимал, не мог осознать и поверить в это, страх был не объясним. Люди стали терять сознание и падать на улицах, в магазинах, на рабочих местах. Через минуту-другую они приходили в себя, но когда приезжала скорая, врачи в удивлении констатировали у пациентов преждевременное старение. Они еще и еще раз спрашивали возраст умерших у тех, кто их знал, с удивлением на лицах - требовали документы, и в итоге - забили тревогу. Конечно, раньше они сталкивались с тем, что человек опережал средний уровень старения своей возрастной группы. Особенно после 40 или 50 лет. Но теперь были затронуты абсолютно все, примерно после 20 - 25. Более пожилые, как говорят: предпенсионного возраста - не заболевали, они не теряли сознания, да и другие симптомы отсутствовали.

Не мешкая, в городе объявили чрезвычайное положение и карантин, дороги перекрыли военные, сотрудники полиции и МЧС. Случаев было не сказать, чтобы повально много, но случалось такое, что водитель скорой, подгоняя машину к крыльцу больницы, выглядел уже глубоким стариком. Или человек садился в поезд метро молодым и бодрым, а на станции прибытия - уже выходил дряхлым стариком, топча в неистовости модные и молодежные смарт-очки. После полудня заболевшие стали умирать, просто засыпая, закрывая глаза.

Некоторые разбегались по домам, по своим бетонным норам, закрывались в своих квартирах от этого мира, этого проклятого города. Они надеялись, что это наваждение, и оно скоро пройдет, некоторые хотели скорее проснуться, считая, что они попали в дурной сон, другие, наоборот, глотали снотворное, чтобы поскорее забыться. Но, старость настигала их везде, и наяву, и во сне; кто-то в истерике бил зеркала, и тут же бежал, искал другое, чтобы взглянуть на себя. А вдруг, вдруг? Но нет... и тогда человек окончательно сходил с ума, и нескладно, с непривычки ковыляя, тяжело дыша, подбирался к окну, открывал его, и... из последних сил выбрасывал своё тело наружу, в объятия смерти, убегая от неё же...

Кто-то кинулся в храмы - в поисках спасения, но завидев внутри какого-нибудь иссохшего бедолагу, паломники, крича от ужаса - бросались обратно - вон. И вот когда невообразимый, начинающий набирать силу хаос уже хотел воцариться на улицах города, вдруг кто-то разглядел, как в небо взмывает огромный, становясь всё больше - дракон апельсинового цвета. Он летел прямо к уходящему на закат Солнцу. Летел, тяжело взмахивая крыльями, и пил его свет. Пил ненасытно, быстро, словно путник, припавший к роднику, прошедший до этого дорогами пустыни - без единого глотка воды.

Дракон становился всё круглее. Вдруг он развернулся, и направился к центру города, тяжёлый, из последних сил он пошёл на вираж вверх и вправо. Всё выше и правее, вот уже и не видно его. Внезапно небо озарилось яркой вспышкой, и облака взорвались оранжевым дождём. Капли его не упали на асфальт и землю, а ворвались в город, крутились в танце, летали, рикошетили от дома к дому. Густые и сочные, как кровь, они наполнили своим апельсиновым ароматом всё вокруг...

Когда я встал утром и увидел эту мутную пелену, я догадался, почуял нутром. Антон говорил: "Когда львы добреют, шакалы наглеют", "Кто не может бросить вызов орлу, тот охотится на его птенцов". Через минуту я набрал номер МЧС, и - вначале размеренно, а позже уже орал благим матом - в трубку, чтобы объявили тревогу, но мне посоветовали опохмелиться и проспаться. В этом случае мой товарищ сказал бы: "Голос мудреца слишком слаб, чтобы пересилить "мудрость" толпы."

Тогда я настойчиво посоветовал всем кому смог дозвониться, не выходить из дома. Я проверил окна, как мог закрыл вытяжки, и запретил Артёму и Ольге выходить из дома. Потом я надел свой костюм, и помчался на улицу. Домой я вернулся только к ночи следующего дня...

Позже узнал, что те, кто взял у меня пластинки жевательной резинки, которые я им настойчиво совал в руки, утверждая, что это специальное лекарство, вроде бы не пострадали. А перед тем как все увидели дракона, я получил последнее сообщение от Антона: "Слава, я сделал всё, что мог, закончи за меня мой путь, прощай!"

К вечеру случаев нового недуга больше не фиксировалось, те, кто заболел - вернулись к себе прежнему. Остальные даже помолодели. Эти последние, не все, но многие, внутри себя тихонько радовались, делая скорбное лицо на показ. В городе появились военные войск радиационно-химической и биологической защиты, они патрулировали улицы, обходили дома, и собирали трупы, упаковывая их в резиновые мешки желто-грязного цвета. Самое страшное выяснилось позже, когда горожане узнали, что несколько сотен детей остались круглыми сиротами.

На следующий же день новая напасть пришла в город, и затронула уже всех. Всех, без исключения...

Артём с Олей не ослушались, дожидались дома. Но меня мало интересовало их желание узнать последние новости из первых, так скажем, уст. Я знал, твердо был уверен, что завтра нас ждёт кое-что подобное, а возможно, даже - хуже. Я просто разделся, выпил стакан воды и упал, нырнув в кровать. По моим ощущениям я не спал целую вечность...

Глаза открылись, моё плечо тормошила Ольга, но сам я ещё спал. Я летал, я был драконом, зелёным драконом с глазами цвета свежесорванной мяты...

После завтрака, хотя время было уже обеденное, позвонил Олег и без лишних слов произнес: "Встреча?"

Наугад, а скорее интуитивно, я ответил: "Старый парк, чёртово колесо, через час".

Уже собравшись выходить, я обернулся, жена с сыном стояли, молчали, и смотрели на меня с волнением и беспокойством во взгляде.

"Да, видимо, я изменился... нет, я всегда был таким. Скорее всего, раньше этот Мир управлял мной, а сегодня я собираюсь править его... В нужную не мне, а ему самому нужную сторону. Пусть он даже и не понимает этого, или боится принять. А придётся, ничего не поделаешь..."

Я обнял Ольгу и Артёма, и достал по три вкуса каждому. Сказал напоследок: "Сами поймёте, когда пригодится!" Я почти закрыл дверь за собой, а сын успел крикнуть: "Па, включи новости по дороге!"

Я ехал в старый парк, к чёртову колесу на встречу, и слушал новости по радио. Вроде бы ничего страшного, тем более после вчерашнего, ничего особенного. Размазывая слова по эфиру, ведущий сообщал о том, что горожане жалуются на исчезновение ощущений вкуса, осязания, обоняния, не различают цвета. Болезненных симптомов и температуры не наблюдается, врачи берут кровь для анализа у всех желающих. Пока бить тревогу рано, возможно эта пропажа чувствительности и ощущений - лишь временное явление после вчерашней аномалии.

Другими словами, подумал я, люди ничего не чувствуют, ни холода, ни зноя, видят в черно-белом и сером тонах. Пища, напитки и поцелуи влюбленных безвкусные, никакие, максимум вкус ваты. Ароматы весны, кофе и жаренного мяса улетучились. Любимые женщины и посторонние дамы для мужчин стали отличаться лишь по внешнему виду и стилю одежды. Дети грызут вместо шоколада плитки из мягкого асфальта. Или ещё хуже? Мне почему-то подумалось, что - это не временно, это навсегда...

Я достал жвачку из кармана, поднёс к носу, все три источали свойственный им аромат.

• Эй, малец! Я притормозил уже у ворот парка развлечений. "Подойди пожалуйста!"

Мальчишка лет десяти, неохотно подошёл, видно было по нему - настроение не особо радостное.

• Здрасте!

• Привет! Слушай, ты тоже не чувствуешь вкуса, как я? Не пойму, что со мной.

• Да, как проснулся, и цветов не вижу.

• Смотри, один мой друг дал мне жвачку, говорит помогает. Рискнем вместе, попробуем?

• Давайте!

Я протянул ему ладонь с тремя пластинками. "Бери любые две, а я возьму оставшуюся!"

Он взял клубнику и апельсин. Подумав, развернул апельсиновый вкус, и начал вдумчиво, с серьезной миной на лице жевать. Вдруг мальчишка живее заработал челюстью, и закричал: "Вкусно, вкусно, вижу! Дяденька, а есть ещё у Вас?"

• Тебя как зовут? - спросил я, заталкивая левую руку во внутренний карман пиджака, а правую протягивая ребёнку.

• Владик - ответил он.

• Будем знакомы, Владислав! А моё имя Вячеслав, угощайся. Для родителей берёшь?

• Для сестрёнок, ну и для родителей тоже, если хватит.

• Будем надеяться! Незаметно, я подсунул и свою мятную, ставшую пятой в его руке...

Итак, моя жвачка возвращает вкус, но в городе живут миллионы, это время, к тому же, я даже не знал, насколько хватит внутреннего кармана моего пиджака. Была бы у меня еще шляпа или цилиндр, как у фокусников...

У колеса меня уже поджидали Олег и Гера.

• А вот и Мятный соизволил заявиться - хохотнула она.

• А ты должно быть Клубничка? - без приветствий подвёл черту я.

• Клубника, всем клубничкам - клубника! Сладкая булочка!

• Скорее, французский багет - со вкусом лимона на лице, сказал Олег.

• Фу, желтый монах, сам-то поди не ел ничего, кроме сухарей.

• Да хватит вам!

Я осмотрел местность, парк ещё в прошлом году закрывали на ремонт, и открывать вряд ли собираются, во всяком случае - пока не время. Я знал эти места ещё с детства, хоть и не стал диггером, но полазить по подземным коммуникациям и разным подвалам любил с раннего возраста, за что мне частенько попадало от родителей. Я нюхом чуял, что путь наш начнется отсюда. Нам требуется снаряжение...

• Пиши список - уже деловито предугадала меня Гера - в средствах не ограничивай себя, всё будет, как в аптеке. Мы пойдём до конца, до самого чёрного сердца этого плюгавого городишки.

Незаметно подкрались сумерки, зажглись ночные фонари. И в этот миг в нездешних глазах Геры блеснули розоватые капельки разрезанной золотой нитью ягоды клубники. Да, очи богини. Она всё-таки очень красива. И да, конечно же, я уверен на все сто процентов, что она видела совсем другие города. Настоящие Города...